:: RASC.RU :: Склоны 
Люди :: Снаряжение :: Советы :: Фото/видео :: Поиск :: Профиль
Интервью с В.Л.Белиловским - старшим инструктором турбазы Терскол
Небольшое вступление: Это интервью мы хотели взять еще в Приэльбрусье, в марте, во время нашего двухнедельного отпуска, когда многие вопросы просто вертелись на языке. Не получилось... И вот Владимир Львович проездом в Москве. Мы сидим и беседуем о Приэльбрусье, перспективах развития этого региона, как российской "горнолыжной Мекки", о людях - туристах и инструкторах, и многом другом. Многие вопросы прислали члены нашего клуба по электронной почте. Демянюк: Владимир Львович, скажите, когда Вы в первый раз приехали в Приэльбрусье? Львович: Насколько мне помнится, примерно четверть века тому назад по расставании c армейской службой я катался в Сваргонском ущелье в Северной Осетии - в Приэльбрусье приехал на экскурсию. Это произвело на меня такое впечатление, что я даже на следующий день не сел в автобус со своими коллегами вернуться в Сваргонское, а остался в Приэльбрусье сразу, не зная никого, не имея ничего, ни денег, ни вещей, зная, что за ними придется вернуться туда в Орджоникидзе. Тем не менее остался, не захотел даже расстаться с этим местом сразу. Вот с этого собственно и началось. Демянюк: А как возникло у Вас желание стать инструктором? Львович: Само по себе оно не возникало даже вообще. Я хотел просто кататься. Мне нужны были горы, восхождения, катание и т.д. А к этому начали меня активно подталкивать окружающие. Вплоть даже до того, что когда я на второй год уже появился в Приэльбрусье на т/б "Азау", старший инструктор Хасан даже не стал спрашивать у меня никакие корочки, а только поглядев на меня сразу предложил мне должность инструктора. Даже так. А на т/б "Терскол", на которой я появился в третий год (потому что первый год был "Чегет", потом "Азау", а потом уже "Терскол") опять же знакомые мои инструкторы (которые стояли уже на официальных должностях), опять же меня подталкивая, сказали: "Владимир Львович, вы же готовый инструктор!" И тут же тот, от кого это зависело, официальный начальник, это дело благословил (как не странно), и так я начал эту деятельность, а корочки появились значительно позже. Я достаточно долго упирался переезду в Терскол на постоянное место жительства, так как меня устраивало такое положение дел, когда я имел и город и горы одновременно, и дело дошло до того, что из календарного года я в городе был 5 месяцев, а остальные 7 - в горах, зимой и летом. И когда до этого дошло, пришлось принимать окончательное решение - переезжать. Климов: По поводу корочек есть еще вопрос от РАСКа. На Ваш взгляд, настанет ли в ближайшие годы время, когда потребуется независимая (как финансово, так и организационно) структура, объединяющая, распределяющая, сертифицирующая всех инструкторов, несущая ответственность за лыжников (вплоть до юридической), подобная американской PSIA или системам, существующим в европейских странах? Львович: Слава Богу, в ближайшее время это время не настанет. Климов: Почему "Слава Богу"? Львович: Потому что я этот вопрос уже достаточно хорошо обдумал. Я с ним, с этим вопросом уже корригируюсь не один год, вижу куда и в какую сторону идет тенденция (при полном отсутствии государственной законодательной базы на ответственность инструктора, на страховочные дела и мероприятия, на права и обязанности горнолыжника, инструктора и т.п.). Пока ведь ответственность остается только на морально-этическом уровне и, если что-то случается, репрессии идут только на административно уровне. Так вот, если только этот вопрос (на законнейших основаниях) возьмет в свои руки какая-либо крупная, тем более государственная организация, при отсутствии и законодательной базы и финансовой подоплеки, при отсутствии и необходимого опыта в этой области, получится единственное: Во-первых: организации, выдающие всем "индульгенции" (я их так называю) - сертификаты вот эти, превратятся просто в коммерческие организации, заинтересованные лишь в том, чтобы как можно больше людей эти сертификаты покупало. Громадное количество людей, не обладающих способностями быть учителями, а лишь желающих заработать на этом деньги, хлынут в эту брешь. Что приведет к усилению безобразий, к халтурности подхода к этому вопросу. Люди, заведомо не обладающие инструкторскими способностями, а просто купившие эти корочки (а их можно будет просто покупать, я вас уверяю), начнут на горе самую настоящую охоту за туристами. Т.е. это приведет к разбавлению процента хороших инструкторов людьми, совершенно к этому не подготовленными. Я хорошо знаю нынешнюю ситуацию в Приэльбрусье есть матерые, опытные инструкторы, есть средненькие, серые инструктора, которые что-то там могут все-таки, и есть откровенные халтурщики, пролезшие в инструктора Бог знает когда. Так вот указанные корочки будут для последних заслоном! Сертифицирование не отсеет их - как раз наоборот, они получат законные права в первую очередь! А те кто Учителя от Бога - они отодвинутся на второй план, халтурщики будут рвать на себе рубашку, крича, что они ничуть не хуже! Как же человеку приехавшему первый раз, ориентироваться, чтобы получить хорошего инструктора? Во-первых, с осторожностью относиться к предложениям т.н. инструкторов, не поддаваясь на
голословные посулы. Климов: Есть на эту тему еще один вопрос: Возможно ли приезжающему устроиться на Эльбрусе или Чегете инструктором и что для этого надо? Львович: Нет. Невозможно. Нигде не существует потребности в инструкторах. У меня, например, в картотеке около 700 фамилий сертифицированных инструкторов, которые у нас работали. Сейчас это количество снизилось до 2-3 десятков. Уменьшилось количество как туристов, так и людей, которые на частном уровне могут пользоваться услугами инструкторов. По этой причине, остатки инструкторов просто гоняются за работой, которую можно хоть где-нибудь получить. Никому абсолютно инструкторы не нужны. Это всего-лишь создание проблем. Скажем весной и осенью - у меня постоянных инструкторов 6 человек, а работа есть на одного-двоих:-(. В середине лета, когда мы приглашаем опытных инструкторов, их 10-12. Это предел штата. Поэтому сейчас перепроизводство :-) инструкторов и новые способны только мешать уже работающим и отнимать у них кусок хлеба. Демянюк: А с чем это связано? Львович: Стало намного меньше групп. У меня в моей книжечке было раньше 40-45 групп на каждый заезд. В этом сезоне - 12! Это максимум. При этом появился еще статус "групп свободного катания". На него нынче уходит где-то половина людей. Причем раньше мы ставили инструктора на спортивные группы - 400-ки были, т.е. люди очень хорошо катающиеся. А сейчас все эти люди обретают свободное катание (что понятно и объяснимо), что не может не сказаться на количестве групп. Поэтому ни одна турбаза сейчас не может себе позволить ни одного лишнего инструктора. Климов: Чем отличаются сегодняшние туристы от тех, которые приезжали на турбазу раньше? Львович: Раньше, как и теперь, конечно, туристы были разноплановые. Одного рода туристов не существовало никогда. Общее отличие все-таки есть. В те времена действовали льготы: и у нас на турбазе и на профсоюзном уровне. 90% приезжавших в то время на турбазу - это были бессеребренники, безумно влюбленные в горы. Это были люди, которые не интересовались ничем, кроме той деятельности, ради которой они приехали. Это: зимой - лыжи, летом - походы, и они не особенно интересовались, какие номера, бытовые условия и т.п. Они не были столь претенциозны, как большинство приезжающей нынешней публики, воспитанные в санаториях, пансионатах, домах отдыха и т.д. Это не туристы, это публика отдыхающая. А то была туристская публика. Им было все равно, какое снаряжение, какие условия жизни, лишь бы были горы, крыша над головой и какое-то питание. Это был основной контингент. Кстати говоря, из них те, кто сумел выжить и приспособиться к изменениям, произошедшим после перестройки, после того как пошел разнос всей финансовой машины, кто сумел все таки во все это вжиться и обрести какой-то финансовый достаток, - именно эти люди остались самыми преданными рыцарями Терскола, Приэльбрусья и т.д. Это замечательные люди! И мне очень горько, что значительная часть этих людей, так и оставшихся на своих низкооплачиваемых профессорских и пр. должностях, не имеют возможности приезжать к нам отдыхать сейчас. Так же и военнослужащие. Значительная их часть не имеет ныне возможности приезжать в Терскол из-за отмены льгот. Демянюк: Владимир Львович, это конечно все так, поменялись люди, условия, но реалии таковы: в этом сезоне путевка в Терскол на 12 дней на одного человека стоила 1200 новых рублей. Львович: Да, где-то так... Демянюк: А место в 2-х местном "люксе" в Чегете обходилось на те же 12 дней в 1500 рублей. Львович: С питанием? Демянюк: Нет, без питания. Львович: А-а... Я могу сказать, что самые низкие цены в Приэльбрусье все-таки у нас. Это отрадно. Демянюк: Но, тем не менее, такая арифметика есть: люкс в Чегете и койка в Терсколе не сильно отличаются по ценам при огромном отличии по качеству. Львович: С новыми Терскольскими номерами ты уже знаком? Демянюк: Видел... Львович: Все-таки, гораздо более высокий уровень, да? При этом стоимость их все-равно ниже, чем в Чегетах, Итколах и Вольфрамах. Все-равно ниже! Причем сделаны эти номера ценой героических усилий начальника турбазы. Мы же не имеем денег на зарплату, на мазут. У нас миллиардные долги за энергию, канализацию, воду и прочее! И все таки он нашел какие-то пути для реставрации турбазы. Демянюк: Тем не менее, вот раньше существовали подобные вещи: Говорю по своему опыту, - когда я первый раз с женой приехал в Терскол, нас поселили: меня на 1-й, ее на 7-й. Я не могу сказать, что я очень рад был этому:-) Львович: Это когда-то было... Климов: На эту тему следующий вопрос: Порядки на турбазе. Что изменилось? Львович: Сейчас появляются более имущие люди - прочие просто не могут приехать. Естественно с более высокими требованиями к сервису, к питанию, к удобствам и т.д. Это естественно, мы это понимаем и одобряем. Хотя это - уже лишь частично туризм, это просто отдых. А Терскол все-таки - туристская база. Климов: Посмотрите какой момент: человек с семьей хочет поехать покататься на лыжах с горы. В чем суть - он спит, встает, одевает лыжи, идет на склон - катается там до упаду и... приезжает, сил ни на что больше нет - ложится спать. Львович: Это уже признак любящего горы человека Климов: Да... Дальше он начинает уже смотреть по деньгам - что он получит в разных местах за одни и те же деньги. И с удивлением обнаруживает, что ему нужно всего в полтора раза больше заплатить, чтобы поехать, к примеру, во Францию. Львович: Это недостаток родной страны. Я же сказал, что Терскол - самая дешевая из турбаз. А то, что родная страна довела свои цены до астрономических размеров, перегнав уже некоторые из недорогих заграниц, - это уже финансовые проблемы страны, а не Приэльбрусья. Теперь насчет порядков на турбазе: турбаза, принадлежащая Минобороны, у которой основной контингент был армейский, конечно же следовала тому курсу, которому следовали Вооруженные Силы. Офицерский состав там не только развивался спортивно, но и поддерживался определенный уровень порядка, организованности, основные принципы армейские соблюдались: построение, зарядка, дисциплина, распорядок дня там и т.д. Многие из них были полезны, - некоторые из них были, может быть избыточны. Это вот сейчас, в настоящее время, когда изначально была тенденция, чтобы развалилось все, осталось бы только жилье с гостиницами - по этому пути пошли все гостиницы, они стали просто гостиницами с лыжами и столовой, и ничего более. И так вот я (прошу прощения, что я якаю) взял на себя убежденность в том, что нужно оставить, а что можно похоронить из существовавших порядков. Я сохранил из того что было единственное - спартакиаду (причем безо всякой обязаловки). Не моя заслуга, что сохранились группы, но я делал все возможное, чтобы поддержать этот процесс. Причем группа - это не только наличие бесплатного учителя, это еще наличие коллектива, который сбивается из новых, удивительных людей; это интересная, яркая групповая жизнь (что-то вроде импровизированной семьи); все эти конкурсы, концерты, газеты, пироги, медали - все, что мог, я сохранил, и с удовлетворением убедился, что это придает Терсколу индивидуальность, что именно эта атмосфера общности и дружбы создало Терсколу это неповторимое лицо, которого не имеет ни одна турбаза. А что мы ликвидировали: Сколько бы с меня не требовали физзарядки - я это дело (как это сказать культурно?) уже давно похерил, хотя каждый раз совершенно честно, как вы знаете, на вступительной беседе рассказываю, как полезна человеку физзарядка, и чем она ему необходима. Но я предоставляю ему возможность самоопределяться в этой области. Дальше - отбой. Аппелирую к совести каждого человека, чтобы он не мешал другим отдыхать. В то же самое время, никаких репрессий за нарушение отбоя ныне не существует. Из всех вариантов построений осталось только летнее, предпоходное, для того, чтобы существовал приятный торжественный ритуал проводов и встреч группы, уходящей в многодневный горный поход. Это великолепная вещь, которую, если похоронить, я считаю, это будет величайшей глупостью. У туризма, альпинизма и горных лыж есть все-таки свои ритуальные стороны, которые присущи только этим видам, которые вносят некую героику в эти виды и которые не могут быть реализованы при западном подходе <приехали и делайте, что хотите>. Этот подход будет ошибочным. Демянюк: Почему, по Вашему, при одинаковой цене и несоизмеримом качестве сервиса, туристы все еще ездят в Терскол? Львович: Во-первых, мы все-таки определили, что Терскол имеет самые скромные цены. Во-вторых, качество сервиса у нас с каждым годом все лучше и лучше. И введение этого нового громадного спортзала, которого никто не имеет, и наличие бассейна (самого высокогорного в мире , кстати - Демянюк), который работает круглый год, включая зиму и малочисленные заезды, когда он по-сути, является прямым убытком турбазе, и создание новых номеров более высокого рейтинга. Но! Ездят все-таки в Терскол (если речь идет о моей любимой базе) именно потому, что у нас есть свое лицо. Именно потому, что мы не дали себе превратиться просто в "гостиницу с лыжами". Именно потому, что та жизнь, которую мы поддерживаем, о которой я только что говорил - уникальная. Нет такой нигде! И за границей в том числе тоже. Есть контингент людей, которые побывали уже в Швейцарии, Австрии, Франции, Болгарии, Чехословакии, - возвращались к нам. И мне не раз рассказывали: "Сервис, конечно там - балдежный, трассы выглажены и т.д. и т.п., но нет этого духа, - духа Терскола" Климов: Один наш знакомый (Лисенок) приехав сюда, кричал: "КАКАЯ, НАХРЕН, АНДОРРА!!!" Львович: Не говоря о том, что наши горы, наши трассы не имеют себе аналогов нигде! И ты можешь выбрать себе все, что угодно! И кое-кто там по буграм даже скучал порой... Я их люблю кстати говоря. Они помогают обрести себя... Климов: По поводу порядков: Терскол напоминает, кстати, Джан-туган в том виде, в котором он был в 80-х годах: те же группы, уровни, соревнования, Спартакиады и т.д. Львович: И ЭТО ПРАВИЛЬНО И ПРЕКРАСНО!!! Я когда-то, когда принимал решение, какая база должна стать мне родной - Азау, Чегет или Терскол, я Терскол выбрал именно из-за этого. Из-за, того, что Терскол - турбаза многоплановая, в которой есть внутренняя жизнь, а не просто уютная гостиница. Я выбрал то, что соответствует моей душе, и я в этом не раскаялся, и буду делать все возможное, чтобы это сохранилось. Демянюк: Если улучшится сервис в Терсколе, приведет ли это к росту популярности? Львович: Конечно приведет, но не намного, потому что наши достоинства не в этом. Просто нам нужно быть по уровню сервиса не хуже других, только и всего. Демянюк: Чем же можно привлечь туристов? Чего не хватает? Львович: Хм.. Чего не хватает... ДЕНЕГ не хватает! Вот толковый командир - Муса Султанович Махов. Он строитель. Он всегда чего-то сооружает, что-то делает, у него до черта инициативы. Его руками многое создано на моем веку здесь. Что-то прижилось, что-то развалилось... Что-то было более положительным, что-то менее, НО он все время что-то создавал. И мешает ему только отсутствие денег. А отсутствие денег - это отсутствие туристов. А отсутствие туристов - это отсутствие рекламы, того, что могло бы исправит положение. Демянюк: Почему же турбаза не ведет рекламу в СМИ? По цене, вроде доступно... Львович: Вот как раз наоборот. Последнюю зарплату мы получали в декабре. Но зарплата - это самый мизерный наш вопрос. Наши долги составляют 1400000 - за электроэнергию; за мазут еще столько же. Это как раз делает рекламу для турбазы и управления по туризму недоступной, потому что денег не хватает на элементарные нужды. Это связано еще и с тем, что загрузка турбазы по сезонам идет крайне неравномерно: есть пик сезонов, есть края сезонов и есть прямые межсезонья. Пики достаточно кратковременны и их явно недостаточно для поддержания турбазы, для выплат по долгам турбаз, канатных дорог и пр. надо сказать, что ВСЕ Приэльбрусье кормится за считанные месяцы. Зимние 2 месяца на 90% кормят всех. Вся проблема Приэльбрусья лишь в том, чтобы как можно больше народу знало об этом удивительном месте, что у нас тут нет никаких политических проблем, что у нас тут абсолютно спокойно, несмотря на то, что это - центр Кавказа, и ничто не угрожает их безопасности. Вот это главное. И если все могли бы это знать, наши проблемы были бы решены. Демянюк: Много ли народу приезжает на турбазу в первый раз? Львович: Я сказал бы, в среднем, процентов 30-40 приезжает в первый раз. Климов: 30-40 - это много! Демянюк: Очень много! Львович: Но я бы сказал, что из этих 30-40 приезжающих в первый раз в Приэльбрусье больше половины - живущие по принципу "А эту горку я уже видел". Т.е. он посмотрел этот район, он познакомился с этим местом. Все. И только меньшая половина этих людей способна душой полюбить это место и приезжать сюда дальше и дальше. Причем особенной "одноразовостью" грешит летний контингент. Летний контингент - это те, кто приезжает, в-основном, на "морской" маршрут. Причем горы их интересуют постольку- поскольку, хотя ходят они по красивейшим местам. А горы для них являются чем-то вроде гарнира к пляжу, куда они отправляются потом. Из этих людей приезжают повторно процентов 3-5. Не больше. Демянюк: А "морской" маршрут - что он сейчас собой представляет? Львович: 5 дней - однодневные горные походы (вполне достойные, должен сказать), затем автобус, г. Геленджик - 10 дней пляжа, экскурсий (Новороссийск, Абрау-Дюрсо, много других интереснейших вещей). Демянюк: Владимир Львович, Я так понял, что из летних у вас остались только радиальные однодневные походы и все? Ведь у вас раньше были классные маршруты через Сванетию и я, грешным делом, когда вы сказали про "морской" маршрут подумал, что вы каким-то образом договорились со сванами и ходите к морю через Кавказский хребет. Львович: Да нет... Да и тогда, кстати, на пеший поход отводилось только 3 дня: поход к Северному приюту, потом через перевал к Южному приюту - и все, затем опять автобус и... Сухуми. Но я хочу сказать о другом. Суть в том, что люди, которые хотят ходить в многодневные походы есть и сейчас. И мы им эти многодневки устраиваем. Но их очень мало. В основном, вместо фанатиков туризма и летом приезжают отдыхающие. И эти отдыхающие не очень-то жаждут ходить с нагрузкой и с рюкзаками. Максимум, который их устраивает, - это 5-дневочка с 4-мя ночевками в ущелье Адыр-Су. И мы ждем, пока наскребется группа в 10-12 человек (меньше мы не можем просто брать по условиям безопасности) и тогда такой поход делаем. И таких туристов, к сожалению, мало, и они погоды, к сожалению, не делают. И за их счет турбаза существовать не сможет. Поэтому, чтобы сохранить и для настоящих туристов этот район, приходится делать ставку на отдыхающих, на тех, кому нужен просто качественный сервис и красивый вид за окном. Хотя мне хотелось бы конечно, чтобы как можно больше людей любили горы так, как мы с вами их любим. Я знаю, что я делаю святое дело, потому что тот, кто любит горы, становиться внутренне богаче. Демянюк: Как вы оценивает Терскольскую инструкторскую школу? Меняются ли методы? На чем они основываются? Львович: Есть крепкий контингент людей, которые наработали крепкие методы, включая все то, что было наработано за все годы, и в этом плане они используют все новое и прогрессивное. Журналы приходят, те кому это надо, их читают, делают выводы. Есть контингент, который вообще ничего не умеет, но я могу сказать, что наши инструкторы (я имею в виду наших лучших инструкторов) используют все лучшее, что есть в инструкторском деле. Это и книги, начиная от Жубера и кончая Ремизовым. Но я уже замечал, что если неопытный человек начинает читать новую книгу, первые несколько страниц проходят при понимании и узнавании, затем на 3-4 странице человек окончательно запутывается. О Людвиг Павловиче - отдельный разговор, я уважаю его как человека и если он делает что-то, не вполне согласующееся с интересами Приэльбрусья, инструкторской школы, то - Бог ему судья. Демянюк: Вы говорите о его инструкторских курсах? Львович: Да, в том числе. Сам подход, когда всех принятых выпускают с дипломами - суть подход коммерческий, и в нашем деле неприемлемый. Я уже не говорю о том, что это - плодить безработных. А если об этом не предупреждают загодя - то это означает ложные надежды. Климов: Владимир Львович, давайте поговорим о другом: Люди, которые прекрасно знают наши места и ездили за границу кататься на лыжах, абсолютное большинство из них говорят: "Да, Чегет и Терскол, это конечно классно, но я с семьей на следующий год поеду кататься, например, во Францию, потому что я знаю, что там для них (и для меня) будет все безопасно. Случись чего - мне в считанные минуты гарантировано окажут помощь, ну там страховки всякие и т.д." Львович: Насчет этой безопасности я с ними соглашусь. Хотя наши спасатели работают исключительно добросовестно, но они имеют то, что имеют. То что, например, они могут посылать вертолет только на крупные происшествия, не их вина, а следствие объективных причин. НО каждые условия вокруг нас являются незримым тестом на свойства человека и эти заграничные условия выбирают люди, более склонные к комфорту, к снобизму, к легкой жизни. А люди, воспитанные в духе преодоления, подвига, испытания себя, желанием чем-то самоутвердиться,- они, конечно, скорее к нам приедут. Демянюк: Позволю не согласиться. Люди есть женатые, и у них есть дети. Например, ваш герой может быть такой крутой покоритель, может спать на досках и неделю не есть. НО жена у него не может этого, потому что: во-первых, она - женщина; во-вторых, она по-другому воспитана; в-третьих по тысяче других причин, самая простая из которых, что она не хочет этого делать. То же и с детьми: кто-то ребенка ставит на лыжи на Чегете, а подавляющее большинство вывозят детей на Чегет предварительно чему-то научив в более комфортных местах. Львович: Рим разрушил комфорт. Понимаешь, это действительно очень удобный и легкий путь, у него есть и достоинства и много недостатков. В-основном, это недостатки скрытые. Я не против сервиса, но когда человек систематически выбирает путь, где от него требуется меньше усилий, это путь не развития человека, а путь облегчения его жизни. Демянюк: Все равно люди едут не за сервисом, а за горными лыжами. Причем, Приэльбрусье - замечательные горы, НО сколько трасс в Приэльбрусье? Штук 5... Я никогда не был за границей и мне просто интересно, что такое 150! трасс? Климов: Примерно на таком же пространстве, как и в Приэльбрусье! Львович: Я тебе могу сказать, что на Чегете те же самые 150 трасс, только они не размечены. И мы по ним катаемся. Так что это несущественно. С моей точки зрения - вот оказание помощи - это да, это важно. Хотя должен сказать. что наши спасатели - героические ребята, и то, что они делают, практически ничем не располагая - они делают замечательно. Демянюк: Да-а... В акье вниз они спустят быстро, но ближайшая больница - все равно в Тырныаузе! Львович: С этим я согласен, но что касается трасс, сервис будет улучшаться, НО человек, который пойдет по этому пути уподобится человеку, предпочитающему душ - водопаду, ванну - порогам, горному озеру. И, к сожалению, такая тенденция есть. Ведь путь легкий, накатанный ведет к изнеженности человека, а путь преодоления - к совершенствованию. Причем это не только закаливание тела, но и души. Демянюк: Готов согласиться, НО Если я иду в поход, я знаю, что там не будет горячей воды, я буду спать в палатке на жесткой земле, будут комары. Я к этому готов. Это закаляет тело и душу. Если я беру жену в поход, она тоже это знает и к этому готова. Львович: Моя со мной даже беременная ходила. Демянюк: Моя тоже. НО если я сплю на кровати (а не в палатке) - я хочу, чтобы это была ХОРОШАЯ кровать; если на душе есть краник горячей воды - я хочу, чтобы из крана текла именно ГОРЯЧАЯ вода и не 1 час в день, а всегда, когда я его открываю. Одно дело, когда ты СОЗНАТЕЛЬНО закаляешь себя, другое - разруха и проч. Львович: Скажи, пожалуйста, согласился бы всю жизнь жить в комфорте, спать в комфорте и никогда в стихийные обстоятельства не попадать? Демянюк: Конечно нет. Львович: Так вот, в крайних своих проявлениях: человек очень стремится к комфорту, оставляя лишь тренажер для приведения в норму своей мышечной системы, другие - стремятся быть поближе к стихии. Демянюк: Да, конечно. Но и Вы и я прекрасно знаете, что Кавказ для туризма - место благодатное. Причем я могу сказать, что в самодеятельные походы люди как ходили, так и ходят. В многодневные походы, невзирая ни на что. А проблемы турбаз именно в том, что средняя прослоечка становится тоньше и тоньше. С одной стороны, люди, тяготеющие к комфорту, выбирают заграницу, а с другой - думают : "А я с тем же успехом могу жить и в палатке. БЕСПЛАТНО!" Львович: Безусловно. Но я могу прогнозировать, что когда имидж Кавказа изменится на благопристойный, когда язвы зарубцуются, знаете, кто тогда поедет на Кавказ? Заграница! Богатая заграница поедет осваивать дикий Кавказ. Климов: Дело в том, что уже сейчас едут оттуда самые продвинутые, для которых правило: "На Западе горнолыжного рая нет". Тысячи км укатанных трасс они не считают за отдых. Львович: Все, кому нужна стихия - поедут именно сюда. Но это будет, когда на Кавказе будет полное спокойствие. Когда им будет гарантирована полная политическая стабильность. Демянюк: Ну тогда сюда уже поедут "комфортные" люди. Потому что люди, которым комфорт не нужен, едут сюда уже сейчас. Львович: Комфорт - это гарнир, но должно же быть основное блюдо, ради которого ты этим всем занимаешься. В частности - это приобщение к стихии и свои действия в ней. Вот это основное блюдо - все остальное - это гарнир. Климов: Расскажите об общей атмосфере в Приэльбрусье. Как там с такими проблемами, как национальный вопрос, преступность, бандитизм? Львович: Что касается бандитизма, то его как такового нет. Я не говорю обо всем Кавказе, а только о Кабардино-Балкарии - самой благополучной из кавказских республик в этом плане. Начиная прямо от президента Валерия Дмитриевича Кокова, который твердой рукой держит курс близости к России и отсутствие каких то внутренних противоречий - национальных и прочее. В этом его огромная заслуга, его и его соратников. Второе - в самом Приэльбрусье именно верхняя часть ущелья - горнолыжная часть, заинтересованная в туристах, уже давно стала на рельсы - чтобы туристам было хорошо. Они понимают что с этим связана их жизнь, их материальное благополучие. И когда где-то кто-то прорезался с чисто хулиганскими пьяными амбициями, его всегда ставили на место свои же, понимая что он наносит вред общему делу. Но полностью это явление не ликвидировано по причине, что есть еще нижняя часть ущелья, не связанная плотно с горнолыжным делом, и когда оттуда наездники повеселиться приезжают, то они могут развернуться с купеческим русским удальством, и пьянку устроить, но слава богу, это не проходит незамеченным и наши местные ставят им барьер, как бы защищая свои интересы. Вот такая сейчас структура. Что касается такого понятия, как мафия - то знаешь ли ты хоть одно место в нашей стране, где таковой бы не было. Нет такого места. Абсолютно на все места, где производятся деньги, накладывают руки, тайно или явно, какие-то структуры. Есть это и у нас. Они на туристском уровне совершенно не заметны, туристов это не касается и не отражается никак на их жизни. С ними приходится контактировать только тем организациям, которые получают от туристов доходы. А так у нас все тихо, спокойно, никогда у нас даже криминальных разборок не было. Демянюк: Планируется ли увеличение количества трасс, строительство новых подъемников? Львович: Что касается трасс, то у нас их любое желаемое количество, начиная законными, кончая незаконными, по которым мы катаемся и получаем море удовольствия. Но в то же самое время строительство подъемников, я считаю, после денежного вопроса для развития Приэльбрусья вопросом номер один. Дело в том, что есть определенное соотношение спальных мест и мест на подъемниках. Так вот оно в Приэльбрусье систематически нарушалось. Я был свидетелем, когда перед перестройкой шло усиленное строительство крупных гостиниц, расширение "Чегета" без прибавления хотя бы одного кресла на подъемнике, что влекло за собой большие неприятности, типа увеличения очередей. Это неразумный был подход. Дальше, когда пошла разруха у нее оказалась и положительная сторона. Скажем так, спальных мест стало меньше и очередей стало меньше. И канаткой стало более приятно пользоваться. Сейчас происходит вторая волна наращивания жилых мест, а не канатных мест. Конкуренция возникла - огромное количество маленьких гостиниц, хижинок с разными названиями, кончая квартирами. Все ищут дополнительные источники дохода. Выживания, какого там к черту дохода. И естественно сейчас у туриста огромнейший выбор мест. И частный сервис наносит серьезный урон общественному сервису в смысле проживания. Количество спальных мест начинает возрастать, количество канаток возрасти не может. Приэльбрусье кормится двумя, максимум тремя месяцами в году. Какое может быть строительство канатки, если канатка столь дорогостоящая вещь. Мне говорили компетентные люди, что раньше канатка самоокупалась лет за 10. Речь идет о подвесных дорогах. Эта цифра в нынешнее время, когда все живут одним днем и в будущее заглядывают только самые достойные и самые мужественные люди (все хотят урвать сейчас), кто будет этим заниматься и так рисковать? Это первое. Во-вторых, когда она вообще, к черту, окупится, если эта канатка 10 месяцев из 12 стоит. Т.е. начинать надо опять же с рекламы, с поступления туда денег, на основе которой появятся заинтересованные лица. Вместе с тем я должен подчеркнуть, что скажем, Юра Ходжиев ведь строит вторую очередь от Азау до Кругозора. Мало-помалу, при отсутствии у него денег, но я замечаю каждый раз (хотя это в годах уже длится) небольшие изменения. что-то еще прибавилось, раз - зданьице новое появилось, раз - фундамент, раз - еще что-то новое. Потихоньку идет. Он занимается этим и занимается реконструкцией тех дорог, которые есть. Климов: Правда ли что на двухкреселке на Чегете трос не менялся с момента ее построения? Львович: Я не уполномочен ответить на этот вопрос, на этот вопрос лучше ответил бы Рахат, но я могу заверить в том, что столько сколько положено раз в году приезжает абсолютно четко компетентная комиссия, проверяющая состояние этого троса. Это происходит регулярно. Об этом я знаю от самих начальников канатных дорог - они мне об этом сообщают. Демянюк: Когда мы собирались ехать в ваши края, несколько человек говорили: "Чегет? Да нет, там трос не менялся..." Так что это вопрос , которым люди озабочены. Львович: Ребята! Я вам должен сказать, что очень серьезная озабоченность несуществующим вопросом говорит мне о работе против нас. Квалифицированной работе. Периодически я ловлю какую-то утку, которая запускается в народные массы и должна отвратить существенную часть людей, собирающихся ехать к нам. Так, например, вышел фильм, в котором кабардинцы якобы с балкарцами собирались разделяться, к которому были примонтированы вооруженные отряды, которые ( как я потом узнал от своих друзей операторов ) были сняты в Чечне, так этот фильм показывали перед началом очередного горнолыжного сезона. Я обнаружил, что скорее всего есть мощные организации, которые заинтересованы в получении дохода от организации поездок за границу, которые кровно заинтересованы, чтобы отбивать людей от Приэльбрусья, и используют такие подпольные методы работы. Любая запущенная утка делает огромную работу по безпроволочному телефону. Я вам должен сказать только одно. Ребята! Я ведь тоже человек, волнующийся за безопасность своей жены, свой дочери. Вы две недели находились на этом объекте, который показался вам опасным. Я же нахожусь на нем изо дня в день, из года в год. Потому что я больше всего забочусь о том, чтобы в моей жизни не было бы дня, в который я не поднимался бы на гору. Я чувствую себя глубоко несчастным в тот день, когда я не поднялся на гору. В этот год я ровно четыре дня не катался не взирая ни на какую погоду. За всю зиму - четыре дня. И то эти четыре дня были связаны с тем, что мы вынуждены были писать различные объяснительные по поводу гибели туристов в лавине. Климов: Много погибло в этом сезоне? Львович: Один погиб наш и один Чегетский. Два человека пострадали от лавин заведомо заехав не туда, куда надо. Туда, где нельзя и где стоят указатели, что нельзя. Люди сознательно туда ехали. Кстати, о том что год исключительно лавиноопасный я первый это почуял, я издавал грозные приказы по турбазе, лавинная служба еще ничего не закрывала, а я уже все закрывал. Я видел, как ведет себя снег, как по нему идут лыжи и понял, что пришла пора. И льщу себя надеждой, что может быть благодаря этим грозным запретам спас кому то жизнь. Львович: Так вот о канатных дорогах, слыхал я "утку", абсолютно недостоверную, что якобы какие-то
иностранцы предлагают свои услуги, что построят канатную дорогу сами. Два года будут набивать свой
карман, а потом вся прибыль будет идти в Приэльбрусье, но им якобы кто-то запретил. Это может быть
правдой, но скорее всего нет. Ни одного такого спонсора я не видел. Что касается заполняемости базы по сезонам. Считайте - переполненность в новогодние детские каникулы, в конце марта - начале апреля, и все... Начало декабря и апрель - идет резкое снижение количества туристов, причем особенно обидно, что весть апрель были прекрасные трассы, весь апрель шли снега, каждый день мы имели новые целяки - замечательные и пушистые, открывали новые и новые трассы... Весь апрель - полтора человека на склоне, все работает и крутится до пяти часов. Идиотизм... Люди не информированы, они это не знают. Я им всегда говорил - распределяйтесь по всей зиме равномерно, у вас будут великолепные условия... Не помогает... Кроме того... Я против фетишизации Чегета. На Эльбрусе есть такие места, которые я называю "Эльбрус по Чегетски"... На Эльбрусе можно найти склоны такие, какие душа пожелает. По поводу подготовки трасс и спасательной службы... Я тысячи раз видел, как после снегопада наши спасатели делают огромную работу по обеспечению безопасности на склоне и т.д. Это душевные люди, я знаю, что помогают они, как могут. В этом плане подготовка трасс происходит всегда регулярно и добросовестно. НО. Ратрак действильно выглаживат трассы только на небольшом участке и нерегулярно. Нет условий и водителей. Чегет вообще мало приспособлен для работы ратрака. Я помню, как на Чегет завезли ратрак, он довольно долго стоял в районе Ая... На Чегете есть места, где ратрак может хорошо поработать, но в целом... И еще... Я совершенно убежден, что нам нужен крупный медицинский центр на уровне Тырнаузского, полная хирургическая помощь пострадавшим должна оказываться на месте, прямо в Терсколе. Этот вопрос я поднимал и десяток лет назад, и сейчас... Это очень важно. Но понятно, что это связано с фининсовыми вложениями, и я не знаю, кто сейчас может их сделать. |
Участвуют:
Copyright, 1998, RASC. © RASC.RU - информационно-аналитический сайт о горных лыжах, 1995-2024