Примечание переводчика

Blower - это название авторской колонки главного редактора интернет-версии журнала POWDER Magazine - Josh Rhea. Его колонка - это не сюсюкающе-панибратское обращение редактора мужского журнала, напоминающее колонку из Cosmopolitain. Его материалы - это грамотное, стилистически выдержанное и в высшей степени эмоциональное послание к товарищам по оружию, к людям, для которых powder - это больше, чем просто снег - это религия. Читая его размышления о природе и смысле фрискиинга, я не могу удержаться от того, чтобы поделиться ими с российскими "братьями" из RASC.

Кирилл Поваринцев, duboix

Blower No. 4

by Josh Rhea

"Мы ненормальные". Осознание этого факта приходит так резко и внезапно, что погружает меня в прострацию. Под словом "мы", разумеется, я подразумеваю лыжников. В процессе разговора я вылезаю из машины моего приятеля. С недавних пор выход из автомобиля превратился для меня в нечто большее, чем раньше. Шаг 1: при помощи рук перенести ногу через порог двери. Шаг 2: аккуратно опустить ногу на землю. Шаг 3: откинувшись назад, дотянуться до костылей, лежащих на заднем сиденье, и вытащить их из машины. Шаг 4: выставить вторую ногу на улицу. Шаг 5: отталкиваясь от сиденья и цепляясь за края дверного проёма, привести себя в положение, близкое к стоячему, при этом стараясь не опираться на различные неустойчивые предметы вроде болтающейся автомобильной двери. Шаг 6: засунуть костыли под мышки и заковылять прочь.

Как и большинство моих бесед с окружающими людьми в течение последних полутора месяцев, этот разговор посвящён моим травмам, их происхождению и их лечению. Демонстрация послеоперационных шрамов всегда производила фурор, несколько поутихший сейчас, после снятия семидесяти с лишним швов и скобок. Мой друг продолжает, "нормальные люди не делают того, чем занимаемся мы; они не подвергают себя осознанному риску..." Он прав; вне крошечного обособленного мира самоотверженных фанатиков спорта, наиболее рискованным мероприятием, которому люди подвергаются добровольно, является поездка на американских горках с одной-двумя мёртвыми петлями.

Сейчас я начал понимать, что это совсем не так уж и плохо. Когда-то я посмеивался над игроками в гольф, вкатывая свой навороченный фрирайдовый байк вверх, к началу трассы; теперь я могу взглянуть на этот модный "спорт" другими глазами. Он кажется раем по сравнению с умственным и физическим напряжением, в котором зачастую приходится находиться во время занятий лыжами, велосипедом или скалолазанием. И хотя всё это насыщает меня жизненными вибрациями и лихорадящим ощущением преодоления риска, теперь я понимаю цену поражения в такой игре. Я оказался на волоске от того, чтобы навсегда расстаться со своей единственной жизнью.

При катании на высшем уровне лишь немногим удалось избежать серьёзных травм - с кем бы я не разговаривал, все рассказывают одну и ту же историю: "кто-то сломал бедро / коленную чашечку / таз / лодыжку..." Что уж говорить о пресловутом разрыве ПКС... Пожалуй, до этой весны я считал себя неуязвимым, учитывая то, что за двадцать четыре года на лыжах моей самой серьёзной травмой было растяжение одной из коленных связок.

Меня посетила и другая "нормальная" мысль: большинство людей никогда в жизни не встали бы на лыжи после такого чудовищного происшествия, не желая подвергать себя повторному риску. Я же тем временем не могу дождаться следующего сезона. "Определённо, я ненормальный."

Я провёл большую часть месяца, вновь и вновь задавая себе вопросы: "действительно ли лыжи стоят того?", "вернусь ли я?", "может ли это повториться?" и "зачем я это делаю?" Не могу сказать, что я сумел чётко ответить себе хотя бы на один из вопросов, но одно я знаю точно: я никогда не думал, что со мной может случиться что-нибудь настолько тяжёлое. Столкновение с деревом на высокой скорости - это ошибка лыжника-середнячка, потерявшего контроль на ледяном фирне, но никак не опытного лыжника-эксперта.

И раз уж у меня есть трибуна, с которой я могу обратиться к некоторым из наиболее страстных лыжников мира - к читателям POWDER Magazine - я ощущаю себя ответственным за то, чтобы открыть глаза тем из вас, кто этого не осознаёт: скорее всего, вы ненормальны. Каждый день, проводимый на склоне, вы подвергаете себя риску - скорость, препятствия, другие лыжники, ваше тело и ваша собственная глупость могут, сговорившись, легко привести к катастрофе. Так что наслаждайтесь катанием: носитесь по трассе, прыгайте со скал, плавайте в целине. Но улыбаясь и хвастаясь перед приятелями, помните - наш спорт опасен, а беда может случиться и с вами. Но всё равно, увидимся в следующем сезоне.

Josh Rhea

Смотри тему сообщения!

Очень торжественно и грустно - эпитафия прямо... :-)

Cаша

30 апреля сняли гипс, поэтому очень живо воспринимается.
Такие же ощущения, такие же мысли!

Вопрос: А оно нам над?
Ответ: Надо!

Life is short, have fun, make fun!

Так, ну вот и предыдущий Blower. Тоже, к сожалению, достаточно грустный.

В оригинальном тексте в конце третьего абзаца фигурировала фраза "My heart was broken for the shuttle crew and their families-then torn to shreds with a loss so close to home" - выпуск как раз совпал с трагедией американского шаттла. Однако я взял на себя смелость опустить её... и так перевод получился достаточно корявым, а уж это замечание мне вообще не удавалось органично вписать в текст, хоть ты тресни.

Ох и непросто переводить грамотный английский текст, пестрящий нетривиальными эпитетами и речевыми оборотами... Не говоря уже о том, что необходимо сохранить эмоциональный настрой, вызываемый оригинальным текстом.

Да и вообще, что касается фрискиинга, то здесь у буржуев терминология развита более широко, чем её русскоязычный аналог... специальных слов у них больше, а текст с их применением гораздо лаконичнее.

Blower No. 3

by Josh Rhea

В трагические моменты жизни у писателей есть преимущество перед другими людьми: излияние мыслей в слова на бумаге, подобно молитве, исцеляет душу. Это всё, что мне остаётся.

Солнце спускается, чтобы скрыться на ночь где-то в горах, окрашивая белоснежые поля в цвета мечты. В то время, как штормовые облака обосновались на севере над Великим Солёным Озером, пронзительное февральское солнце освещает долину, мерцая отблесками на заблудившихся снежинках. На этой неделе снег пришёл в Сион, положив конец длительной чреде бесснежных дней и вернув зиму на её законное место.

Глядя на то, как затухающий свет медленно садящегося солнца постепенно окрашивает склоны в оттенки пурпурного, голубого и серого, я вспоминаю о людях, для которых погружение во тьму оказалось гораздо менее приятным. Наша команда в этот уикенд потеряла двоих друзей, ещё несколько человек лежат в клинике, и будущее их неопределено.

На свете, пожалуй, найдётся не так много вещей прекраснее завесы снежных хлопьев, разрастающейся над Великим Солёным Озером, и я скорблю о тех, кому больше не суждено увидеть этого. Снежинки падают, зависая в воздухе, словно борясь с гравитацией силой своей собственной воли. Когда же они опускаются на перину из миллионов своих собратьев, происходит волшебство.

Начало Yellow Trail, High Notch, Alta, Utah (*): верхний участок усеян камнями. Я представляю себе кусочки кантов и скользячки, разбросанные по скалам на входе в главный цирк, и решаю пойти другим маршрутом - спрыгнуть с пятифутовой скалы, выскочив затем на траверс. Соблазн прохватить по остаткам целины велик, и прыгаю вниз, туда, где ещё остались лоскутки пухляка глубиной по колено. Забираю вправо, стараясь избежать наиболее очевидной траектории спуска, которой могли пройти до меня: траверс-спуск, траверс-спуск, траверс-спуск... Пара поворотов, и я не могу поверить своим глазам: почти два часа дня, и ни единого следа на склоне подо мной. Целина поднимается до бедра, затем до груди. Мои широкие лыжи и чересчур агрессивная манера езды кричат мне зажечь, проскочить этот участок парой длинных дуг, но я, наперекор им, ловлю безупречный ритм целины - нырок, всплытие, вдох; нырок, всплытие, вдох; нырок, всплытие, вдох (**).

К сожалению, великолепный спуск в пухляке скоро заканчивается, я вижу каких-то двух лыжников, приветствующих меня одобрительными возгласами. Я присоединяюсь к ним. Целинный склон заканчивается длинным траверсом, и я возвращяюсь из страны блаженства в мир бугров и разколбаса. Этот спуск утерян безвозвратно, но память о нём живёт в моём сердце.

Josh Rhea

"Осознание этого факта приходит так резко и внезапно, что погружает меня в прострацию. Под словом "мы", разумеется, я подразумеваю лыжников"

то же чувство посетило меня во время кросс-слалома по лесу, что сосны-то не вешки. Но было очень кратковременным и бледным, - и опять эйфория от экстрима!

"И раз уж у меня есть трибуна, с которой я могу обратиться к некоторым из наиболее страстных лыжников мира ... вы ненормальны. Каждый день, проводимый на склоне, вы подвергаете себя риску ... и ваша собственная глупость могут, сговорившись, легко привести к катастрофе."

Ха! В этом-то и весь кайф - на грани. И торжество победителя: "Я это сделал!" (или после "уборки": "... это надо делать не так".
Вобщем, действительно, попал в струю, но вот назидания ни к чему вроде, тут командуют не логика и трезвый расчет, а чистые эмоции.

ЗЫ: Может провести опрос (типа как на Главной бывают), рейтинг среди членов клуба: кто, что и сколько раз ломал/рвал/вывихивал/сотрясал. :-)

Smith

Что касается соотношения эмоций и трезвого расчёта... всегда есть место и тем, и другим. Есть места, когда необходимо постоянно оставаться в рамках своих возможностей. А есть такие места, про которые Антон Минин сказал так: 'На таких спусках есть одно простое правило - идти на уровне ниже своих возможностей.' Такой подход даёт тебе свободу для манёвра в экстренной ситуации. Естественно, несясь по склону, хорошо прокатанному тобой и знакомому тебе, без риска хапнуть камень или бордера, сидящего за перегибом, зная, что внизу выполаживание, ты можешь полностью отпустить лыжи, ты можешь разогнаться до такой степени, что будешь знать точно, что на такой скорости ты ни за что не остановишься, до такой степени, что тебе станет страшно, а потом ещё чуть-чуть сильнее. В этот момент может прийти в голову мысль, что падать здесь не так и страшно, что ты в шлеме, и что на такой скорости ты без проблем выйдешь из крепежа, затянутого хоть на 12. В этом смысле мне психологически очень тяжело было заставить себя отпустить лыжи в лесу, страшновато напралять лыжи вниз, не будучи уверенным в том, что сможешь затормозить в любой момент. А там же деревья, блин!

Что касается 'на грани'... я не перестаю объяснять своим "не катающимся" знакомым, что то, что они видят на видео (как правило, прыжки со скал разной степени чудовищности) - это не отсуствие инстинкта самосохранения и здравого смысла. Да. зачастую люди работают на грани между возможным и невозможным, но, как правило, остаются "на стороне возможного". То, что обывателю кажется нереальным трюком, который не приводит к летальному исходу только благодаря элементу везения и счастливому стечению обстоятельств, на самом деле - результат огромного опыта в такого рода деятельности. Никто не будет слепо переть на скальные сбросы, а потом, посмотрев вниз, думать: 'так, вроде можно прыгнуть... если повезёт - долечу...' Так не бывает. Никому, я думаю, не надо объяснять, как готовятся все эти безумные на первый взгляд прыжки, как просматриваются маршруты спуска на серьёзном фрирайде. В общем, эти люди стараются не выходить за границы собственных возможностей, просто эти границы настолько непостижимы для рядового обывателя, что просто нет слов. Каждый лыжник, достигнув более или менее приличного уровня катания, старается найти свой предел и переступить его. И так будет всегда. И это даёт незабываемые ощущения. И ключевая фраза здесь: 'теперь я знаю цену поражения в этой игре'. Игра с опасностью, с собственными физическими возможностями, с собственным страхом. А зная эту цену каждый сам решает, хочет ли он переступать вышеупомянутую грань. К сожалению, это правда - не попав в серьёзную переделку, цены этой не ощутить, сколько бы тебе не писали и не рассказывали... но я думаю, что говорить об этом всё-таки стоит!

На таких спусках есть одно простое правило - идти на уровне ниже своих возможностей

По обычной, человеческой логике, исходя из чувства самосохранения - да. Но реально все происходит с точностью до наоборот: надо сделать то, что ты никогда до этого не делал - только тогда будет прогресс. И потом сам себе удивляешься: оказывается твой уровень вполне позволяет делать ЭТО, надо было просто решиться.

Каждый лыжник, достигнув более или менее приличного уровня катания, старается найти свой предел и переступить его. ...И ключевая фраза здесь: 'теперь я знаю цену поражения в этой игре'. Игра с опасностью, с собственными физическими возможностями, с собственным страхом

Золотые слова ;-)
И еще: мне кажется мнение о супертравматичности горных лыж немного преувеличены. Например, игра в баскетбол два раза в неделю приносит лично мне гораздо больше всяких травм и травмочек. А из кучи моих серьезных поломок (я к ним отношу только связанные с "временной потерей трудоспособности":-), шишки, синяки, ссадины - не считаются) только две заработаны на спусках. Авто-мото - вот это действительно мясорубка.

Smith

Blower No. 2

by Josh Rhea

Я потерял свою команду из виду - отрезанный низкорослыми сосенками, окаймляющими какой-то овраг, беспомощно продолжаю спускаться. Глубокая задняя стойка, движение на хвостах лыж - удручающая необходимость - я знаю, что снег едва прикрывает скалы, готовые вгрызться в сользяк и уцепиться за канты. Но мне удаётся ускользнуть, проскочить минное поле скальных выходов, сырой снег, избежать мокрых лавин, при сходе обнажающих склон до самых камней, и выскочить на нетронутую поляну. Склон манит меня, обещая несколько великолепных поворотов в целине. И одновременно пугает...

Медленно приближаюсь к перегибу и начинаю спускаться прыжками. Сначала аккуратно, потом всё смелее, подбрасывая корпус вверх, разгружая лыжи и вновь врезаясь ими в снег. Вуууххх! Тонкий пласт снега, толщиной в четверть дюйма, отрывается и сползает вниз - треснувшая яичная скорлупа, моментально превращающаяся в пыль. Но склон выглядит достаточно стабильным.

Пробормотав короткую молитву, а может быть, выругавшись 'хрен с ним!' - точно не уверен - я ныряю в свежак. Лыжи погружаются, но скорость растёт, носки всплывают, и я закладываю три безупречных длинных дуги. Нервы на пределе, инстинкты напряжены, спиной ощущаю опасность: не треснет ли склон, не оторвётся ли, сметя меня на своём пути, затрамбовав в мышеловку рельефа подо мной? Если это произойдёт, никто об этом не узнает, и бипер окажется бесполезным. К счастью, не успев как следует задуматься об этой перспективе, я выскакиваю на траверс, назад, к друзьям и безопасности.

Вечером, оказывая ноющим мышцам первую медицинскую помощь в виде ударной дозы целебной смеси из дивана, телевизора и витамина I (Ibuprofen), я натыкаюсь на передачу, несомненно одну из самых впечатляющих среди тех, что мне доводилось видеть: выпуск программы 'Nature' под названием 'Condition Black'. Сюжет отснят 28 Января 1998 года на северном побережье острова Оаху (Гавайи). Tow-in cёрферы (*) носились вниз с сорокафутовых монстров, пытаясь покорить самые крупные волны из всех, на которых когда-либо катались люди. В случае ошибки на такой волне смерть кажется неизбежной. На экране замедленная съёмка: огромные пенящиеся языки обрушиваются на крохотные фигурки серферов, стряхивая их с досок, подобно лавине, сметающей молодые деревца на своём пути.

Я буквально чувствовал их страх, и адреналин, и мрачную уверенность, приходящую с пониманием того, что тебе не удастся этого сделать, по крайней мере, не в этот раз. Я восстанавливаю в памяти ощущение беспомощности, когда лавина вышибает из-под тебя ноги и тащит вниз, кувыркающегося в снежном месиве. Как и в любой другой жизненной ситуации, страх во многом основан на неизвестности - как много склона оторвалось, 20 футов или 200? Остановится ли лавина на выполаживании перед стофутовыми скальными сбросами, или протащит меня по камням? Единственное, в чём я был уверен - это то, что мой напарник остался наверху, надо мной, на безопасном участке, и старается следить за каждым моим движением... Когда меня выплюнуло из небольшой лавины, он спустился ко мне, и, смеясь, помог собрать снаряжение, разбросанное по двумстам ярдов лавинного языка.

На экране из бушующего пенного месива на мгновение появилась коротко постриженная голова, и тут же страхующий скутер (**) сорвался с места, подцепил серфера, измождённого борьбой со стихией, и отбуксировал его прочь, подальше от нескончаемых пенных стен. В отличии от серферов, сражающихся с водяными лавинами в каждом заезде, лыжники, в основном, пользуются у гор снисходительным отношением. Как правило, мы атакуем снег, а не наоборот. Но если случится беда и всё идёт не так, как надо, последствия, с которыми приходится иметь дело, гораздо страшнее сорокафутовой волны. И в этот момент мы нуждаемся в своей команде больше, чем в чём бы то ни было.

В тот день я повёл себя как последний идиот, проигнорировав доводы здравого смысла и пренебрегнув страховкой со стороны своей команды, соблазнённый хорошим снегом. Безусловно, я прошёл чётко и аккуратно, сделав максимум возможного для определения стабильности склона, но если бы что-то пошло не так, мне бы пришлось дорого заплатить за это.

Окажите услугу себе самому. Как-нибудь езжайте на океанское побережье. Дождитесь хорошего ветренного дня, когда идёт волна в три-четыре фута высотой. Посмотрите на эти волны хорошенько, и постарайтесь запечатлеть это зрелище в своей памяти, а если осмелитесь - попробуйте прокатиться на них, или просто поплавать. Почувствуйте мощь ломающейся волны, подминающей вас под себя и не дающей всплыть, полощущей ваше тело как бумажную салфетку в барабане стиральной машины. Боритесь с ней, ощущая, что перед лицом её мощи вы - ничто. И помните, что даже небольшая лавина - это в точности то же самое, только круче, быстрее и гораздо мощнее. И самое важное - знать, что рядом есть друг, наблюдающий за каждым вашим движением.

Josh Rhea

и все прошло..
..на веле, ессно..
....но постоянно ловил себя на мысле что постоянно поглядывал вправо-вверх (..бордер вдруг выскочит из леса, или .. лыжник.. это летом-то!)
инстинкты, однако..



Сахалинская Ассоциация Фрирайда

а они ну крееееееепкие, блин! [типа, проверено собственным боком..]


Сахалинская Ассоциация Фрирайда

но если башню единожды снесло, то назад.. прямо - уже не поставить!



Сахалинская Ассоциация Фрирайда

Спасибо, приятно почитать было. Очень хорошо переданы ощущения от катания такого типа....


Наилучшие пожелания. Дмитрий Шишков.

Blower No. 1

by Josh Rhea

Я гляжу из окна своего офиса, ютящегося в глубине долины Salt Lake. Его окна слепо таращатся на запад, обшаривая горизонт в поисках облаков, штормового фронта, чего угодно, только не безоблачного голубого неба.

Я пишу о лыжах; я даже притворяюсь, что занимаюсь этим для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Только так можно оправдать тот факт, что я предпочёл бы выписывать дуги в целине, а не сидеть, таращась в монитор, и писать об этом. Несмотря на то, что сезон ещё не начался как следует, я уже сижу, вцепившись в клавиатуру.

Как и в любой литературной деятельности, самое трудное в лыжной журналистике - быть оригинальным. Мы читаем то, что нам нравится, перевариваем содержание и стилистическое оформление, снова и снова преобразуя текст в свои собственные ощущения.

В последнее время я критически присмотрелся к теме, о которой мне нравится писать. На ум одна за другой приходили банальности, и я решил тщательно взвесить содержимое старых статей, опубликованных в POWDER разными авторами. Большинство из них, в конечном итоге, можно было отнести к нескольким простым категориям: тоскливая жизнь лыжных городков; невыносимое осеннее ожидание первого снега; обзор регионов катания; великолепный день катания по глубокому свежему снегу.

Меня терзал вопрос: как можно написать что-то оригинальное о таком виде спорта, как горные лыжи? Неужели ещё не всё написано до меня? Традиции приходят и уходят, тенденции постоянно изменяются, но поскольку журналу уже тридцать лет, авторы продолжают повторяться, излагая новыми словами старые темы.

В изнеможении я закрыл глаза... и сделал поворот. Это первый поворот, с которого я начинаю каждый сезон с тех пор, как много лет назад впервые окунулся в атмосферу 'лыжного безделья (*)' в Breckenridge (штат Colorado). Жёсткий слежавшийся снег, петляющая по сухому лесу белая тропинка. Широченный открытый склон с тремя футами пухляка, ноги отказываются работать в болезненном и сладостном изнеможении от катания по такой целине после целого лета безделья и скуки. Пеший подъём к полю, разбитому, подтаявшему на солнце и покрытому ледяной коркой, делающей лыжи неуправляемыми на спуске.

Я открыл глаза и заметил вдалеке пару небольших облаков. Вслед за ними ползло что-то серое, размытое, предвещая надвигающийся шторм.

Двух одинаковых поворотов не бывает. Мы катаемся по нашим любимым трассам, прыгаем с одних и тех же надувов и скользим по хорошо знакомым ледяным полям сотни раз, сезон за сезоном. Но каждый наш поворот уникален.

Серое, размытое облако оказалось всего лишь серым, размытым облаком. Но, в конце концов, погода изменится, снег ляжет на скалы, а лыжники этим воспользуются; я же осознаю, что любая лыжная история в своём роде уникальна и неповторима. Одни истории могут напоминать задутую ледяную корку, другие - сорокадюймовую целину, но я радуюсь, читая любую из них.

Josh Rhea

"Суббота, 15-е ноября, Сноубёрд. 9:00-13:30. Я не могу поверить в то, что снова стою на лыжах!!!"

Josh Rhea