>>Наконец, нашли Треухова. Он был испачкан и, прежде чем
пойти на трибуну, долго мыл в конторе лицо и руки.
-- Слово предоставляется главному инженеру, товарищу
Треухову!-радостно возвестил Гаврилин.Ну, говори, а то я совсем
не то говорил,-- добавил он шепотом.
Треухов хотел сказать многое. И про субботники, и про
тяжелую работу, обо всем, что сделано и что можно еще сделать.
А сделать можно много: можно освободить город от заразного
привозного рынка, построить крытые стеклянные корпуса, можно
построить постоянный мост вместо временного, ежегодно сносимого
ледоходом, можно, наконец, осуществить проект постройки
огромной мясохладобойни. Треухов открыл рот и, запинаясь,
заговорил:
-- Товарищи! Международное положение нашего государства...
И дальше замямлил такие прописные истины, что толпа,
слушавшая уже шестую международную речь, похолодела. Только
окончив, Треухов понял, что и он ни слова не сказал о трамвае,
"Вот обидно,-подумал он,-- абсолютно мы не умеем говорить,
абсолютно".
И ему вспомнилась речь французского коммуниста, которую он
слышал на собрании в Москве. Француз говорил о буржуазной
прессе. "Эти акробаты пера,восклицал он,-эти виртуозы фарса,
эти шакалы ротационных машин..." Первую часть речи француз
произносил в тоне ля, вторую часть -- в тоне до и последнюю,
патетическую-в тоне ми. Жесты его были умеренны и красивы.>>

Илья Ильф и Евгений Петров.
Двенадцать стульев

B.R. :)