Из Лыткарина и Пущина,
С водкой, песнями и танцами
Выезжали на французщину
Сорочанки с сорочанцами

Глава I, в которой рассказывается, как мы летели туда,а заодно, как летели обратно.
Что там рассказывать – сели и полетели. Вылет из Шереметьева, время соблюдено, что для чартера не совсем характерно, лыжи-доски заставили взвешивать, что характерно. Ссылки на всякие международные авиаконвенции помогли слабо. Начавшийся было скандал с пассажирами-уродами, то есть, с нами, сотрудники аэропорта пресекли громкими криками «Милиция!!!», после чего они остались с нашими деньгами в России, а мы сбежали за кордон. Самолет был полупустой и летел быстро, без остановок. Предлагали пищу, конфеты, алкоголь.
Обратно летели, набитые под завязку. В Гренобле про взвешивание лыж никто даже не заикнулся. Предлагали алкоголь, пищу, конфеты. Командир корабля успокоил: «В Москве потеплело – всего лишь минус 23». Шутка удалась, вылетали из «плюс пяти». В Домодедово, самом современном российском аэропорту, бравый грузчик в засаленном комбинезоне сваливал все лыжи-доски, а это 200 пар, в общую кучу. По его глазам было видно, что будь его воля, он бы эту кучу с удовольствием поджег. Рядом стояли таджики, прилетевшие из Душанбе, и со страхом вглядывались сквозь замерзшее стекло аэровокзала в незнакомую и страшную московскую жизнь. В каждом лыжном чехле им чудился пулемет.
Эта глава написана только для того, чтобы размять пальцы.



Глядя в сторону Италии
Под французскую тальяночку,
Нежно обнимал за талию
Греноблянин гренобляночку.

Глава II, в которой рассказывается про встречу с Францией и прощание с ней же.
В аэропорту Гренобля ничего, кроме аэропорта Гренобля, обнаружить не удалось. Местный пограничник проштамповал наши паспорта со скоростью швейной машинки. В киоске «Союзпечати» продавалась газета на русском языке, на полу лежали люди, на улице была весна. Водитель специального лыжного автобуса (тут должна быть фотография, но ее не будет) помог загрузить вещи и мы, разделив нашу и без того маленькую группу на две, поехали своими маршрутами. Водитель был в пиджаке и галстуке, в автобусе было тепло и группа «Сливки» не радовала своими песнями. Дорожные указатели удивляли сказочными надписями: Лион, Альбервиль, Ницца… Дорога шла по широкому ущелью, можно сказать, каньону. До Гренобля километров тридцать. Небольшой город, с обязательной речкой-греноблькой, ратушей, крепостью, мостами. Впрочем, по дороге туда, я город успешно проспал, и рассмотрел его только по дороге обратно, отчего он понравился мне ничуть не меньше. Глядя на отвесные скалы, торчащие прямо из городских улиц, я немного засомневался, в старой аксиоме: «СССР-родина спортивного скалолазания». Люди с лыжами беззаботно шагали по зеленой траве, любуясь цветочными клумбами. Январь.
На этом мое знакомство с долинной Францией, можно сказать, закончилось. На обратном пути в аэропорту Гренобля удалось найти маленький ресторанчик (300 метров налево-вперед, если встать спиной к входу) и огромный щит в зале ожидания: «Распивать спиртные напитки строго воспрещается!» (слева от дверей туалета). Надпись была сделана русскими буквами, что не оставляло сомнений в том, кому предназначалась. Лет десять назад, я бы этим гордился, а сейчас грустно стало… Пониже родных букв был крохотный перевод на английский язык – дань вежливости заклятому соседу.


Перекрывши путь в гостиную,
Сбросив с плеч её бретелечки,
Щечку щекотал щетиною
Пропутелец пропутелечке.

Глава III, в которой рассказывается про курортный поселок Прапутель и его жителей.
Прапутель – маленький горнолыжный курорт местного значения. В выходные там катаются жители славного Гренобля и ближайших деревень, а в будни склоны пустеют. В поселке одна улица, три-четыре ресторана, столько же баров и магазинов. По единственной улице шастают взад-вперед временные обитатели курорта, и радостно здороваются друг с другом. Скажу банальную вещь: когда с тобой здороваются незнакомые люди – это очень приятно и вопреки опасениям многих наших соотечественников, не вызывает желания набить морду. Хотя вначале немного настораживает. Судите сами: идем мы, три взрослых гражданина РФ мужского пола по ночному Прапутелю и громко обсуждаем не совсем корректное, скажем так, поведение привокзальных бомбил-водителей в г.Екатеринбурге. Навстречу прогуливается высокая, длинноногая, молоденькая с косами, хитро уложенными на голове, девица и, завидев нас, улыбается во весь рот: «Бон суа…» Я даже тайком оглядел товарищей - завидев таких, девицам двигаться нужно быстрее, и желательно в другую сторону, а она «Бон суа…». Какие после этого бомбилы… Французы вообще приятно удивили своей доброжелательностью. Понятно, я турист и привез им денег, но везде: и в кафе, и в магазинах, купил что-то или нет – рот до ушей и искренняя радость от счастья видеть меня. Меня лично. Приятно… Знаю, сейчас кто-нибудь скажет про парижские пригороды, арабскую молодежь и сожженные автомобили. Скажите. Я там не был и поддержать разговор не смогу.
Бросается в глаза и беззаботность французского народа, проявленная еще во взятии Бастилии и в борьбе с Кутузовым. Например: в Австрии после снегопада, местные лавинщики воткнули табличку: «Закрыто». Два дня бордеры пускали слюни на целину, но ни кто не прошел дальше таблички даже сфотографироваться. Ситуация после снегопада в Прапутеле: стоит табличка «Закрыто», рядом полощется специальный лавиноопасный флаг, тут же огромный плакат, на котором подробно, почти с рисунками расписано сложное состояние склона. Весь этот натюрморт затянут красной сеткой, чтобы ни одна мышь, не дай Бог…, а завершает конструкцию два бревна, скрещённые наподобие костей на пиратском флаге: всем стоять и с якорей не сниматься! Под бревнами и сеткой дружно пролезают десятки (не вру!) разнополых и разновозрастных французов, не производящих впечатление неграмотных дебилов, которые с радостными криками несутся вниз, срезая снежные доски. Это вызывает у меня, человека, потерявшего здоровье в горах в надежде его найти, завистливый восторг вперемежку с нездоровым уважением (здесь должна быть фотография, но ее не будет. Фотографий вообще не будет). Объяснение этому одно – они настолько хорошо знают свои склоны, что даже представить не могут, что с ними может что-то случиться… Мы же заходим в свои подъезды по вечерам, и ничего.
А может, поскольку курорт местный и жители местные, то все местные места они знают с детства. Ясли и школы на лыжах бороздят склоны Прапутеля длинными змейками. Впереди и сзади - по инструктору, посередине – еще один, запасной. Самому младшему из лыжников, виденному мной, было года два (тут должна быть фотография…). Самому старшему сноубордисту – под семьдесят. Остальные – между. После этого кто-то говорит, что французы не умеют кататься; что круче наших чегетчиков не бывает; что мы их одной левой… Приехал француз из России и говорит: «Я всех русских перепил! Ни хрена они водку пить не умеют!» Сказка… Один француз может перепить одного русского, два француза могут перепить одного русского, три, наконец, но не больше. Так и с лыжами. Ребенок, зачатый алкоголиками, почти наверняка будет алкоголиком. Ребенок, зачатый на лыжах (больше фантазии, ребята, мы же во Франции!), почти наверняка будет лыжником. Это наука. Генетика…

Я на трассе бордеркроссовой
Подобрал бюсгальтер розовый.
Не смешно, а даже грустно -
Лифчик сделан в Беларуси.

Глава IV, в которой рассказывается про катание в курортном поселке Прапутель.
Я не очень понимаю, почему сто километров трасс – это мало, как говорят те, кто едет в «Три долины» или еще куда. Шестьсот больше ста в шесть раз, но покажите мне хоть одного человека, проехавшего все трассы всех шестисот километров. Думаю, этим человеком будет шофер местного ратрака. Зона катания в Прапутеле объединяет три самостоятельных курортика: собственно, Прапутель, Плейнет и Пипэй. В первых двух можно жить, а в третьем только кататься и морить червячков. Сказать, что трассы готовятся идеально – значит покривить душой. Они напоминают больше физиономии французских мужчин – вроде и небриты, но все равно симпатичны. Укатаны, но не до состояния полированного стола. Как только выключается последний подъемник, из гаражей выбираются красные ратраки, вкалывающие по-черному до утра. Есть зеленые, красные, синие трассы, которые эти ратраки и равняют. Черные трассы – это все, что они не равняют. Бугры хотите – пожалуйста, фрирайд – на здоровье, попрыгать – упрыгайтесь. Выходы на опасные сбросы загорожены сеткой. Про лавиноопасные склоны я уже сказал. Есть огромный сноуборд-парк со всеми причиндалами (трамплины, хафпайп, рейлы) и трассой для бордеркросса.
О том, что все работает независимо от количества народа, даже говорить не стоит. Канатчики на станциях внешне похожи на наших кавказских - такие же загорелые и обветренные, только здороваются и улыбаются все время. И без очереди не лезут, потому что очередей нет. Пропуск на подъемник проверяют не каждый день. Основное достоинство Прапутеля – очень мало народу. Если не считать субботу и воскресенье, когда его становится очень много. Нам повезло с погодой – первые дни было солнечно и мягко, потом, в выходные стало солнечно и жестко, но когда лавина местных гостей, очистив склоны до льда, вернулась по домам, пошел снег и опять стало солнечно и мягко. Заказывают они такую погоду, что ли?
В нашей маленькой компании были два бордера и один, как бы это сказать, лыжник. Мы укатались. Причем, мы не просто бордеры, мы – жесткие бордеры. Нам нужен широкий ровный склон (есть), лыжнику нужна всякая другая всячина (есть), ну и конечно, целина, ибо, что это за бордер без целины (была два дня).


Мы с милёнком от тоски
Занимались апре-ски.
(Частушка)

Глава V, в которой рассказывается о досуге в курортном поселке Прапутель.
Какой может быть досуг на одной улице? Можно выпить. Можно поесть. Можно поплясать в баре или на дискотеке. Можно посмотреть кино в кинотеатре. Можно прошвырнуться по магазинам. Можно поиграть в народные французские настольные игры. Можно занять бильярдный стол. Можно погулять при луне. Все. Больше делать нечего. Плюс невероятной компактности – всегда можно найти нужного человека за десять минут, не потратив ни копейки на роуминг. Минус – если вас захотят найти – найдут.
Еще одно развлечение: по вечерам приезжает настоящий французский крестьянин, с сырами, колбасами, медом и другой сельхозпродукцией. Можно выбрать у него сыр с самой противной внешностью, а вечером попытаться съесть его с удовольствием. А можно выбрать самый вонючий. И спорить, что вкуснее.
А однажды мы с друзьями решили посетить настоящий деревенский ресторанчик и пошли, куда глаза глядят, полагая, что если идти по дороге, то рано или поздно придешь к ресторану. Километров через пять по живописной лесной дороге приходим в поселок – Проберт. Помогаем какой-то девице вытолкнуть машину и заодно спрашиваем про обед. «Ниже, - говорит, - Четыре километра, поселок Лаваль. Только там, тут ничего нет». Ладно, думаем, вниз не вверх, дойдем, а обратно – на автобусе. Дорога живописная - хутора крестьянские, куры, кони, ослы. Машин на дороге практически нет. Приходим в Лаваль, это у них вроде райцентра. Стоит он на очень крутом склоне, поэтому у местных детишек наверняка есть проблемы с игрой в мячик. Дорога идет непрерывным серпантином и если с нижней ветви серпантина вход в дом, то с верхней – въезд в гараж. Гараж на чердаке. Дорога была такой ширины, что если мы шли в ряд – нас было трое – было тесно.
Лаваль оказался городом призраков. Мы прошли его дважды не встретив ни единого человека. Ресторан был закрыт, хотя внутри сидело приведение старушки, которое убежало, едва мы постучали в дверь. Было еще закрытое пожарное депо и, о счастье! - открытая мэрия. Нам уже было не до обеда – узнать хотя бы, где тут автобус останавливается… Смело подходим к мэрии и видим, что к входной двери привязана кошка на поводке, громко замяукавшая при нашем приближении. Но, несмотря на столь грозного сторожа, внутрь все-таки удалось проникнуть. Там были обнаружены: старая прялка, старые вилы, старое колесо от телеги, новая детская коляска, работающий компьютер и полное отсутствие живых людей. Триллер какой-то… Можно было, конечно, пройти еще пять километров вниз до следующего поселка, но уже темнело, нам было голодно и страшно, и мы капитулировали. Едва мы повернули назад, как из подворотни вышли два подростка. После обязательных «Бон суа…» интересуемся на всех языках: «Бус, бас, автобус, омнибус, ауто, машина, тр-р-р-р-р». Реакция подростков нулевая. Они качали головой и разводили руками. Мы уже было решили, что или крестьянские дети никогда в жизни не видели автомобиля, или это тоже призраки. Тут вдалеке сверкнули фары, мы помчались туда и обнаружили слегка англоговорящую и, главное, явно живую пару с ребенком, которые объяснили нам, что автобус тут не ходил и не ходит, и если мы хотим попасть в родной Прапутель, нам предстоит прогулка вверх пешком или автостоп на пустынной дороге, кишащей привидениями. Мы пошли пешком. Ослы приветствовали нас, как родных. Двадцать километров пешком, из них десять вверх, в полной темноте – неплохо для аппетита.

Продолжение следует…